Четверг
28.03.2024
23:42
Категории раздела
Вилли Конн (Вадим Белоусов) [2]
Белла Барвиш [11]
Елена Гаккель [6]
Светлана Шайдакова [7]
Олег Борисов [6]
Игорь Чистяков [3]
Владимир Ермошкин [34]
Геннадий Магдеев [11]
Алексей Аршинский [6]
Игорь Кичапов [5]
Дмитрий Кочетков [8]
Олег Козлов [4]
Иван Кузнецов [3]
Илона Жемчужная [4]
Евгения Кузнецова [2]
Надежда Сергеева [1]
Роман Дих [12]
Татьяна Кунилова [7]
Владислав Свещинский [4]
Иван Демидов [35]
Ольга Гусева [3]
Поиск
Вход на сайт

Статистика

Онлайн всего: 1
Гостей: 1
Пользователей: 0
Друзья сайта

Краснов World

Книжная полка


В. Конн. Лили (окончание)

Вилли Конн

Лили

(Окончание. Начало)

Целый день мы купались, ели малину, пили ключевую воду, которую я приносил в глиняной кружке из родника в старой баньке. Мы были первожителями Земли. С восторгом и удивлением я смотрел на мир ее глазами, обнаруживая красоту там, где еще недавно скользил, ни на чем не задерживаясь, мой равнодушный взгляд. Меня радовали причудливая форма облаков и пляска трясогузки на разомлевшей от влаги и тепла колоде, трепетный аромат только что открывшегося цветка. А когда я перехватывал несмелый, милый взгляд Лили, обращенный на меня, сердце трепетало жаворонком, и я был ближе к счастью, как никогда еще в моей прошлой жизни. Часы промелькнули как минуты, и только когда солнце начало садиться, я понял, что настал вечер.

Голубая палатка девушки стояла неподалеку от моей, почти на самом берегу озера. Я хотел ночевать на куче ветвей у ее входа, но Лили настояла, чтобы я вернулся к себе. Я нехотя подчинился.

Солнце садилось. Верхушки самых высоких сосен еще видели свет, но внизу, в зарослях крапивы, уже царил полумрак. Я лежал на земле, чутко прислушиваясь к голосам дебрей. Я не мог ни о чем думать, кроме Лили. Я был упоен ею. Мне не надо было напрягать память, я отчетливо видел, как она, обнаженная и прекрасная, входила в озеро, как воде покрывала сначала ее колени, потом поднималась выше по голой ноге, прохладной щекотностью касалась ее пушка, как девушка замирала на миг от этого прикосновения… Я понял, что люблю ее полнокровной земной любовью, ее стройные ноги, каждую ложбинку и выпуклость ее тела, пышные льняные волосы, ее голос, ее глаза… Мне не нужны были обычные для влюбленных годы размышлений и самокопания. Очарование и совершенство Лили ускорили, сжали этот процесс до считанных часов. Мне было хорошо, и я ни о чем не желал думать.

Лишь теперь, ближе к ночи, чувства потеснились, давая место мыслям. Мне пришло в голову, что я напрасно ни о чем не расспросил девушку. Ведь я ничего до сих пор не знал о ней — кто она, откуда и что привело ее сюда? Тогда, на залитых солнцем земляничных полянах, где царило добро, это нисколько не занимало меня. Сейчас же, слыша невнятные звуки отходящего во власть тьмы и зла леса, я подумал, что было непростительной ошибкой не выяснить все это. Ведь стоило ей внезапно уйти, забрав палатку, и у меня не было бы ни единого шанса отыскать ее.

Все темнее становилось вокруг, и палатка девушки, такая незащищенная, погружалась во мрак. А над старой елью, там же, где и вчера, снова лютым ночным оком зажглась звезда. Я ощущал ее липкие холодные лучи, вызвавшие вчера тот отвратительный страх. Но сегодня асе было иначе. Я боялся не за себя, а за Лили.

Стало совсем темно, и я явственно ощутил близость враждебных сил, которые вступили в свои права. Тихо зашуршал папоротник, над лесом всплыла луна, такая же яркая и холодная, как и в прошлую ночь.

Ровно в полночь я услышал осторожные шаги. По тропинке, ведущей к баньке, залитая лунным светом, словно подсвеченная изнутри, шла совершенно голая Лили. И опять в ее движениях было что-то от оживших восковых фигур… Неведомая сила влекла ее к старой баньке. Почувствовав неладное, я, не таясь, пошел вслед за ней. Завернув за угол баньки, я увидел черный сгусток, прилипший к тускло освещенному окну. Войдя внутрь его, я на секунду ослеп. Что-то сдавило мне горло и начало душить меня, пытаясь опрокинуть на землю. Я старался сорвать с горла вцепившиеся щупальца, но мои руки беззвучно проходили сквозь сгущающуюся тьму. Внезапно я почувствовал, как щупальца сползли с моего горла. Как раз в этот момент мимолетное кочующее облако закрыло звезду.

Я снова дышал. Припев покрытым испариной лбом к стеклу, я увидел слабо освещенную баньку. Свеча стояла на том же месте, где и вчера. На скамье, где когда-то сидела Элла, была Лили. Пышные волосы чуть касались обнаженной груди, а стройные ноги и голые бедра лишь угадывались в полумраке. Внезапно племя свечи заколебалось. Отворилась дверь баньки, и на пороге появился егерь! Он был в той же клетчатой рубашке, без брюк. Усмехнувшись, он подошел к Лили… Широко открытыми глазами она неотрывно смотрела на него. Егерь нагнулся и, подхватив ее под колени, положил на скамью. Лили послушно раздвинула ноги…

Я кинулся к двери. Рванул. Застучал, Она была заперта. Я принялся исступленно бить ее!

— Лили! Лили! — исступленно кричал я.

Наконец дверь подалась, и я ввалился в баньку. Она была пуста! Лишь в закопченное оконце, словно насмехаясь, смотрела злая ночная звезда. Я вспомнил слезы на глазах егеря, застигнувшего нас с Эллой. Разве ему было не больно? Может быть это и есть обещанная месть? Но разве можно сравнить его влюбленность в Эллу, в эту вертлявую сороконожку, с моим чувством к Лили? Мою боль с его болью? Но откуда взялся егерь, которого давно уже нет на свете? Куда исчезли они потом? Мой разум не находил объяснения этому. Галлюцинация? Бред? Или я схожу с ума?

Не знаю, как долго я плутал в лесу, прежде чем ноги сами вывели меня к палатке Лили. Я сел поодаль на старый, иссохший пенек и обхватил голову руками в своем безутешном страдании.

— Дан! — услышал я тихий, мелодичный голос.

Полог палатки приоткрылся, и изящная девичья рука поманила меня к себе. Сгорая от стыда и ревности, я пошел к ней.

Палатка была наполнена прозрачным малиновым светом, исходившим от невидимого светильника. Внутри она оказалась небольшим, но очень уютным залом… Лили лежала на чем-то, покрытом шелковистой тканью с узорами, против нее лежала открытая книга. Она была такой же, как днем, ничто не напоминало в ней ожившую восковую куклу.

— Тебе плохо, Дан? — ласковые руки девушки легли на мое плечо.

— Я ненавижу тебя, Лили, и презираю себя, — поражаясь своей смелости, выпалил я.

— Что случилось, Дан?

— Ты знаешь, Лили.

— Дан, ты должен мне рассказать все, слышишь? И ничего не утаивай, это очень важно. — Лили легко обняла меня и погладила по голове. — Ну, пожалуйста.

Срывающимся от волнения голосом, стараясь не смотреть ей в лицо, я рассказал все.

— И ты в это поверил, Дан? — Лили нежно погладила меня по щеке.

— Но я же видел!

— Глупый, глупый Дан, — она вдруг улыбнулась и прижалась ко мне, кроткая и очаровательная.

Куда делись мои мучительные переживания.

— Знаешь, как мне было плохо, Лили? — я уронил голову на ее плечо.

— Думаешь, мне приятно то, что было у вас с Эллой?

— Ты знаешь об Элле? Но тогда еще не было тебя, Лили.

— Я уже была, Дан.

— Почему же я тебя не знал?

— Ты не замечал меня. Поверь, когда тебя не замечают, делается еще больнее.

— Лили, ты для меня больше чем жизнь, — неожиданно для себя я поцеловал ее и замер, пораженный своей дерзостью.

— Хочешь, у нас все будет точно так же, как у вас с Эллой? — прошептала она.

Я не поверил своим ушам. Неужели это возможно? Я помчался к заброшенной баньке, не чувствуя под собой ног. Вбежав, наполнил тяжелую бадью водой. Потом яростно дул в огонь, торопя его перескакивать с ветки на ветку. Наконец блаженное тепло согрело отсыревшие стены, заструилось над разогретыми камнями очага. Я окатил шероховатые половые доски водой и остановился не в силах представить прекрасную Лили, лежащую, подобно Элле, на этом полу.

Я вышел на улицу. Было облачно и тихо — так, что отчетливо слышался шорох ползущих в папоротниках гадов. «Нет, этого не может быть, — шептал я. — Неужели это случится? Неужели Лили будет сейчас моей, здесь?»

Я завернул за баньку, напряженно ловя каждый звук. Наконец послышались легкие, торопливые шаги. Она торопилась! Она тоже ждала этой минуты! Скрипнула дверь, и я увидел, как в баньку вошла Лили. Она легко скинула халат и повернулась ко мне совершенно голая и обворожительная. Она зачерпнула пригоршню теплой родниковой воды и брызнула себе на грудку. Я увидел, как заблестели серебряные капельки на ее коже и, поблескивая, потекли вниз, вдоль всего девичьего тела и остановились, повиснув бусинками в самом низу живота, на ее пушке. Она сжала ноги, и бусинки покатились дальше. Девушка, потупив глаза, разжала ножки и, замирая от желания и страха, смахнула щекотные капельки на пол. Озорно улыбнувшись, она подняла голову и посмотрела сквозь стекло мне прямо в глаза.

О, какие это были глаза! Через несколько мгновений мы уже лежали на полу баньки, я целовал восхитительную грудь Лили и чувствовал, как сливаюсь с ней в одно существо. Она напряглась и, изгибаясь навстречу мне, отдавалась сосредоточенно и самозабвенно. Но в этот момент она неожиданно отстранила меня.

— Дан, ведь с Эллой так не было? — она отстранила меня: — Не обижайся.

Лили встала с пола, и я ополоснул ее согретой ключевой водой, поцеловал в мокрые губы. Она оделась. Близость с Лили в форме неудовлетворенной мужской страсти еще более подогрела мое чувство к ней.

Эту ночь мы решили провести в ее палатке. Я лежал на спине, откинув руку, а очаровательная головка девушки покоилась на моем плече.

— Ли, теперь ты моя? — спросил я, купаясь в водопаде ее светлых шелковистых волос.

— Я своя, — прошептала она в ответ.

— Скажи, Элла твоя подруга?

— С чего ты взял?

Я вспомнил, как уверенно повторила она жест Эллы, плеснув воду себе на грудь.

— Ты знала о нас такие подробности, которые не мог знать никто, даже этот… Ты давно его знаешь?

— Молчи, глупенький, — она положила пальчик на мои губы.

Я сдернул шелковистую ткань. Лили лежала передо мной вся обнаженная. Я нагнулся и поцеловал ее мягкую розовую пяточку, потом нежные ароматные колени, погладил девушку и поцеловал еще, чуть выше коленей и наконец погрузился в невыразимо сладостное, самое сокровенное, что есть у девушки, и тут же почувствовал, как мое тело, слившееся воедино с ее, забилось в экстазе любви, и он не кончался, напротив, нарастал, подобно прорвавшемуся вулкану. Эти конвульсии переходили от меня к ней и обратно, сотрясая и исступляя нашу плоть.

Наконец я очнулся. Я лежал, не открывая глаза, наполненный ощущением счастья. Лили была моей. Любимая, несравненная Лили. Вся моя прошлая жизнь казалась теперь никчемной и жалкой. Я вышел из сырого и темного подвала, населенного мелкими человеческими страстишками — жаждой славы, денег, власти… к единственному сокровищу мироздания — любви. Вся моя дальнейшая жизнь представлялась ясной и счастливой, потому что в ней была Лили.

Я чуть слышно позвал ее. Девушка молчала. Я повернулся. Постель была пуста.

— Ли! — позвал я громче.

Но лишь шум ветра в оцепенелом ночном лесу был мне ответом. Мне стало жутко.

— Ли! — кричал я изо всей силы, предчувствуя недоброе. Но лес молчал.

Я бросился к баньке, рванул ее дверь на себя. Банька была пуста. Но откуда-то тянуло сквозняком. Я повернулся к двери, она была плотно закрыта, к окну — стекло цело. Но я явственно ощущал сквозняк, он дул из дальнего, заставленного облупившимися жердями угла. Чиркнув спичку, я отодвинул жерди и увидел за ними лаз из двух отодвинутых, а сторону досок. Нагнувшись, я вылез с обратной стороны старом баньки, сплошь заросшей крапивой и кустарником. Здесь была протоптана незаметная со стороны потайная тропа. Я пошел по ней с величайшей осторожностью. Вдруг впереди возник большой серебристый диск со светящимся прозрачным утолщением в центре, в котором горел свет. И хотя никогда раньше не видел ничего подобного, сразу понял — это была летающая тарелка!

С некоторой опаской я подошел к ней вплотную. Дотронулся до металла обшивки и тут же отдернул руку — он был обжигающе холодным. В пилотской кабине что-то заурчало, и она осветилась тем же малиновым светом, который горел в палатке Лили. Я поднял глаза и увидел пульт, состоявший из множества разноцветных огоньков, похожих на стаю светлячков. За пультом сидела моя Ли. Она была в серебристом скафандре и шарообразном прозрачном шлеме.

Я похолодел: моя Ли — инопланетянка! Я стоял перед ее летающей тарелкой, чувствуя, как кровь отхлынула от лица.

Все кончено. Лучше бы я попал в тюрьму. Даже пожизненное заключение оставляло надежду. По крайней мере я бы знал, что мы ходим по одной земле, дышим одним воздухом.

Глухая черная бездна, сотни световых лет, разделяющих наши миры, легли между нами. Это была разлука, большая, чем смерть. Еще день-два, и этот проклятый аппарат унесет ее в небытие. И я никогда больше не увижу свою Лили!

Внезапно я услышал душераздирающий волчий вой. Не сразу до меня дошло, что это вою я сам. Я обнял сосну и стал а отчаянии биться об нее головой.

— Прощай, Лили. Прощай!

Вернувшись в палатку, я решил осмотреть вещи Ли, чего никогда не позволил бы себе сделать при других обстоятельствах. Среди вещей, о назначении которых я мог только догадываться, была одна, не оставлявшая сомнений в ее назначении. Полированная рукоятка. Широкий внушительный ствол и оптический прицел выдавали в ней оружие большой разрушительной силы. Бластер — догадался я. Я вышел наружу, сунул его под корень ветвистой старой ели и вернулся назад.

Через несколько минут появилась Лили. На этот раз от нее повеяло не сногсшибательными инопланетными духами, а земным запахом грибов и свежей малины. Раздевшись, она юркнула ко мне в постель.

— Что с тобой? — девушка коснулась губами моего разбитого лба.

Я привстал, нежно обнял ее и, глядя в ее прекрасные глаза, прямо спросил:

— Лили, ты инопланетянка?

Она удивленно вскинула брови, но тут же овладела собой:

— Рано или поздно ты должен был это узнать.

— Почему же я понимаю ваш язык?

— Для нас это не проблема, Дан.

— Что привело тебя на нашу Землю? — спросил я как можно спокойнее.

— Понимаешь, Дан, лететь стоит лишь за тем, чего у тебя нет и чего тебе ужасно хочется.

— Значит за мечтой?

— Пожалуй. На нашей планете есть все — утонченные искусства, совершенства техники. Но нет на ней восхитительного цветка, который есть на вашей молодой планете и больше нигде. Этот цветок — любовь. Знаешь, как в других мирах происходит зачатие? В стационаре, с помощью медицинских инструментов, с одной целью — получить плод. И если по какой-то причине это не удается, все расстраиваются. Очень прозаично, правда? У вас иначе. Влюбленные не думают о плоде, любовь отпочковалась от беременности, деторождения, поднялась над физиологией и стала таинством.

Еще девочкой я читала в наших книгах, что земная любовь — самое сладостное и самое горькое из всех чувств, какие только есть во Вселенной. И я мечтала испытать это колдовство сладости и горечи.

— Значит, ты прилетела за любовью?

— За мечтой, Дан. И здесь я встретила тебя… — она так нежно посмотрела на меня, что на какой-то миг я забыл о неизбежной разлуке.

— Во мне нет ничего особенного, Лили, — смущенно пробормотал я.

— И это восхитительно, именно это поражало меня в детстве, как можно полюбить человека и не знать, за что? Просто за то, что он есть. Я не верила, что такое бывает. Но случилось же!

Лили, ласковая и прекрасная, прильнула ко мне, и я почувствовал свежий аромат ее дыхания.

— Пережив первую влюбленность в тебя, — продолжила девушка, — я испила из горькой чаши, я узнала, что такое ревность. Я была в баньке, когда вы с Эллой…

Девушка вдруг порывисто отвернулась от меня:

— Это было ужасно, я ходила как сумасшедшая по лесу. Противный! — она вдруг чмокнула меня в щеку.

Я покраснел:

— Но ведь и ты не осталась в долгу…

— Я читала, что измена — лучшее лекарство от ревности. Но оказалось, что это не так.

Мне стало еще хуже…

— А этот егерь… — начал было я.

— Молчи, — перебила меня Лили. — Тогда я решила стать на время Эллой. Повторить все то, что у вас было, и в той же баньке. А сейчас я поднялась на вершины блаженства, недоступные рациональному разуму жителей нашей планеты. Я люблю, Дан, — она пылко расцеловала меня.

— Лили, когда ты должна лететь?

— Не позже завтрашнего утра, Дан.

— А как же я? Я умру без тебя, любимая!

— Дан, я знаю, я преступница. Я виновата перед твоим и перед своим миром. Я не должна была этого делать. В наших книгах написано, что землянин погибает от любви к инопланетянке, его сознание парализует мысль о космической бездне, а сердце не выдерживает разлуки. Поэтому ваша планета объявлена заповедником.

— Чтобы сохранить цветок? — горько усмехнулся я.

— Космическая полиция не дремлет. То, что вы принимаете за НЛО, их патрульные корабли. Их много.

— Что они с тобой сделают, Лили, если обнаружат?

— Об этом даже не хочется говорить, Дан. Это намного хуже вашей смертной казни. Меня расщепят на атомы.

— А что сделают со мной?

— Ты под охраною заповедника, тебя не убьют, но сотрут из памяти все, связанное со мной.

— А если мне легче умереть с мыслью о тебе, чем жить с обрубленной памятью?

— Они никого не спрашивают, Дан. Я знаю, мне не следовало прилетать сюда, ломать твою жизнь, любимый.

— Знаешь, Лили, я как-то задумался, что хорошего было в моей жизни, какие ее моменты я хотел бы пережить дважды? Я думал, наберутся месяцы, а оказалось — всего двадцать минут. Из них три с Эллой. И еще кое-что, о чем ты не знаешь. Вот и все. Остальное не стоит того, чтобы о нем вспоминать. А с тобой я уже столько часов. Это больше, чем отпускается простому смертному. Нет, Лили, что бы ни случилось, ты не должна упрекать себя…

Я не закончил. Вспышка, более яркая, чем молния, озарила окрестности.

— Это они! — Лили до боли сжала мою руку.

— Бежим!

Мы выскочили из палатки. Высоко в небе над нами завис конусообразный предмет. Медленно и зловеще вращаясь вокруг своей оси, он шел на посадку. Вдруг он испустил яркий изумрудный луч. И тотчас у меня отнялись ноги. Я стоял как каменное изваяние у подножия большой ели, прижимая к себе трепещущую Лили. Корабль бесшумно опустился на грунт, подминая под себя тонкие деревца. Открылся люк, из него вышли трое инопланетян. Они оторвали от меня Лили и пристегнули ее к высокому белому штативу. Старший из инопланетян поднял над головой светящуюся в темноте книгу, поднес ее к бледному лицу Лили, что-то прошептал. Я понял, что это приговор. Однако вместо того чтобы смотреть в книгу, девушка повернулась ко мне — это был прощальный взгляд, полный любви и муки.

Все трое отступили на несколько шагов, в руках одного из них появился бластер. Точно такой же, как тот, что я спрятал под елью. Инопланетянин навел его на Лили. Сделав невероятное усилие, я выхватил из-под корневища припрятанное оружие. Нажал спуск. Вспыхнул яркий пучок света. Все трое мгновенно превратились в рой искрящейся серой пыли. НЛО вздрогнул и пошел на меня. Я снова нажал спуск. Луч вошел в НЛО, и он начал разваливаться. Я не отпустил курок до тех пор, пока инопланетный корабль не стал тучей светящейся пыли, которую ветер понес в глубину леса. Тогда я бросился к Лили, освободил ее от пут и, подхватив на руки, понес к старой баньке.

— Лили! — шептал я, целуя лицо потерявшей сознание девушки.

Пригоршня холодной родниковой воды привела ее в чувство.

— Зачем ты это сделал, Дан? Они всесильны. Нам не уйти от них. Теперь будет только хуже, — Лили заплакала.

Мне стало так нестерпимо жаль девушку, что я позабыл о своих собственных страданиях.

— Лили, пока эти руки сжимают оружие, тебе нечего бояться. Идем в твой корабль.

Мы прошли сквозь потайной лаз и скоро оказались в летающей тарелке. Такая миниатюрная снаружи, она оказалась настоящим дворцом внутри. Мы прошли в спальню Лили. Я опустился на кровать, покрытую тканью с непонятными мне рисунками, открыл жалюзи. Прямо против иллюминатора, высоко в небе, стояла та ночная звезда.

— Лили, почему она так светит?

Девушка тоже подошла к иллюминатору:

— Это наш злой гений, Дан, спутник-шпион, который выследил меня.

— Почему же они не схватили нас сразу?

— Скорее всего они собирали обвинительный материал.

— Какая мерзость!

— Эта штука — их последнее достижение. Она способна даже вмешиваться в ход событий. Она не единственный наш враг. — Лили нажала незаметную голубую кнопочку, и на стене вспыхнул экран. На нем маленькими золотыми бусинками светилось множество точек.

— Это их корабли, Дан. Скоро они будут, здесь, — в голосе девушки послышалось отчаяние.

— Сколько у нас времени, любимая?

— Чуть больше трех часов.

— Сто восемьдесят минут, если разделить их на те двадцать, которые мне хотелось бы пережить дважды, сколько будет?

— Девять.

— Девять жизней, Лили, это же много! Забудь обо всем и обними меня.

Падая в мои объятия, Лили успела нажать какую-то кнопку. Свет в спальне померк, стены отодвинулись, растворились. Послышался тихий плеск воды. Он становился все явственнее, все звонче. Где-то далеко заблеяла овца, пролетел шмель, новые и новые звуки вплетались в ткань ласкового летнего утра. Наконец я увидел дощатый мостик на берегу, окруженный белыми и желтыми кувшинками. Юная, гибкая девушка в длинной бордовой юбке полоскала белье, пышные пшеничные волосы и голубые глаза делали ее похожей на маленькую лесную фею. Это была Лили и не Лили. В ней было что-то знакомое, но не до конца.

— Лили, — я несмело окликнул девушку, — ты была такой раньше?

— Поцелуй меня, Дан, — застенчиво попросила девушка.

Я обнял ее, положил на мостик. Левой рукой приподнял подол ее длинного выгоревшего платья. Обнажилась стройная девичья нога, не тронутая загаром, я поднял подол до самых плеч и покрыл поцелуями ее свежее, благоухающее тело.

— Не надо, Дан, нас могут увидеть, — прошептала девушка.

Но тут же бессильно уступила моим ласкам. Ее ножки свесились в воду по обе стороны мостика. Упало, поплыло вниз по течению выстиранное белье. Я нагнулся к самому лицу девушки и, глядя в ее немигающие прекрасные глаза, спросил:

— Тебе хорошо?

— Да.

— А сейчас?

— Еще лучше.

Мое нетерпеливое, дающее сладость и боль существо отвердевало в ней, и она это чувствовала. Мы поднимались, напрягаясь и извиваясь в объятиях, к вершине страсти и вдруг спустились с нее в сладостных судорогах, полных неги и расслабленности. Все кончилось, а мне было так же хорошо, как и в самом начале, и это было простым и верным признаком настоящей любви.

Я обнял девушку, и мы долго сидели на мостике, опустив ноги в воду. Стайки серебристых мальков щекотали наши ступни, а водная гладь отражала нас, даря на память бесконечное множество ярких цветных «фотографий», обрамленных белыми лилиями.

— Лили, я думал, инопланетяне — яйцеголовые существа, похожие на насекомых. Вы ничем не отличаетесь от нас. Почему это?

— Большой глупый муравей Дан спросил — почему в нашем лесу все муравьи похожи?

Мы рассмеялись.

И тут послышался громкий требовательный голос:

— Лили! Лили! — звала пожилая женщина.

Девушка вскочила и, забыв о белье, бросилась вверх по тропинке.

Я остался сидеть на мостике, чувствуя, что вокруг что-то меняется. Сначала до меня долетел горький запах полыни, потом к нему прибавился вкус дыма, я услышал стук копыт и лошадиное ржание. А потом над всем этим, заводя жгучим степным ритмом, зазвенел бубенец — гибкая темноволосая танцовщица плясала у костра, обвитого словно огромной серой змеей кольцом кочевников. В такт танцу на змее вздрагивала чешуя из кольчуг и пластинок панцирей, взблескивали кривые сабли и наконечники копий…

Как чувственно танцевала девушке! Как нежна была ее кожа и очарователен овал лица. Каждое движение рук и обнаженного живота заставляло затаить дыхание. Сильный порыв ветра, объяв девушку, так плотно прилепил шелковые шаровары к телу, что все ее прелести проступили наружу. И тут ударил ливень. «Змея» распалась. Танцовщица на мгновение осталась одна.

Я вонзил шпоры в бока коня, и он вынес меня в круг. Схватив девушку, я поскакал прочь. Несколько стрел пронеслись, обгоняя нас. Дробью застучали подковы погони. На скаку я посадил девушку перед собой — лицом к лицу. Сорвал с нее шелк и потянул ее на себя. Бешено вздымался конь, и при каждом его прыжке девушка все плотнее вжималась в меня. И вдруг какая-то сила рванула нас. Мы упали на что-то мягкое. Я увидел под собой ее дивное лицо. «Ну, любимый, еще!» — она обвила меня своими руками, прижала к себе, и мы одновременно впали в судорожный экстаз, целуя и лаская друг друга. Но я уже знал, что со мной Лили.

— Лили, зачем ты так, ведь я люблю только тебя!

— Ты опять не узнал меня, глупенький.

— Ты так изменила внешность…

— Женщина должна быть загадочной, иначе ее надолго не хватит. А разве ваши земные женщины не меняют прически и наряды?

— Наверное, ты права. Лили, если бы это было в их власти, они охотно поменяли бы и свои черты.

— Я рада, что тебе хорошо со мной, любимым.

— А тебе, Лили?

— Это даже не передать словами.

— Скажи, Лили, а с ним тебе было так же хорошо, как со мной?

— Не можешь забыть, Дан?

— Меня это мучает, Лили.

— Я сделала это, не только чтобы заглушить ревность. Он охотился за тобой как дикий зверь. Он жаждал мести. Он обещал оставить тебя в покое, если я соглашусь. Я пыталась предупредить тебя.

— Те восковые буквы?

— Да. Но это ничего не дало. У меня остался выбор — уступить или убить его. И я уступила.

Я не узнал свой голос, он стал вдруг глухим и суровым:

— Хочешь, я скажу честно? Лучше бы он убил меня. Впрочем, еще не известно, кто кого?

Я отстранил девушку.

— Ты меня не любишь? Ну, Дан, любимый, прости.

— Лили, я люблю тебя! Именно поэтому мне и больно, — я снова привлек девушку к себе.

— А разве ты не изменил мне с этой танцовщицей?

— Лили, ты колдунья, ты всегда там — разная, мне никогда никто не будет нужен кроме…

Резкий, будоражащий звук оторвал нас друг от друга.

— Что это, Лили? — не понял я.

— Сигнал тревоги, — девушка коснулась пульта.

В темноте обозначились стены НЛО, приблизились, сжав пространство каюты. Вспыхнул экран. То, что было золотистыми бусинками, стало силуэтами боевых кораблей.

— Это конец. Прощай, любимым, — девушка пылко поцеловала меня в губы.

— Лили, неужели нет ни одного шанса?

— Есть, но это самоубийство. Нажми сюда, — Лили испуганно закрыла лицо руками.

Я рванулся к красном кнопке, прикрытой аварийным стеклом.

— Не делай этого. Дан, это самоуб… — девушка не успела договорить.

Разбив стекло, я нажал кнопку, и летающая тарелка с сумасшедшим ускорением рванулась прямо на полицейские корабли.

Очнувшись, я увидел над собой любимое лицо Лили.

— Все хорошо, милый, мы прорвались, — она ласково трепала меня по волосам.

— Где мы, Ли?

— В безопасности.

— Куда летим?

— Не знаю, не теперь это неважно, нам некуда спешить. Впереди годы — и, может быть, в конце пути мы встретим голубую планету, которую тоже назовем Землей. И пусть у нее не будет трех Лун и двух Солнц, как у твоей родной Земли, но возможно, у нее будут такие же высокие горы, тенистые леса и прозрачные ключи. Там мы найдем место цветку любви, который несем в своих сердцах.

— Мы обязательно найдем такую планету, любимая, и начнем новую, совсем другую жизнь.

— Дан, давай на счастье придумаем себе новые имена.

— Чтобы забыть все плохое, что было в прошлом?

— Да.

— Хорошо. Тебя назовем Евой.

— А тебя Адамом.

— Что это значит, любимая?

— Ничего, просто красивый набор букв.

Категория: Вилли Конн (Вадим Белоусов) | Добавил: ИК@Р (26.09.2020) | Автор: Вилли Конн W
Просмотров: 278 | Рейтинг: 5.0/1
Всего комментариев: 0
Добавлять комментарии могут только зарегистрированные пользователи.
[ Регистрация | Вход ]