С ним мы познакомились неожиданно. Даже можно сказать, вызывающе. Пришли друзья.
– Привет!
– Ба! Какие люди…
– Вот, друг, значит – того… привели с тобой познакомиться!
А он сходу, без всякой подготовки:
– Наслышан про тебя…
– И?
– Не верю, не может того быть!
– Понятно, не поймёшь, пока вместе не приголубим родненькую, – делаю щелчок большим пальцем по горлу.
Друзья:
– Без проблем! Всё с собой…
Я кивнул на подоконник:
– У меня тоже.
– Ждал…
– А то! Хоть какая-то отдушина в этих казённых стенах, есть с кем поговорить по-человечески, по полной программе. Не поверите, но когда приходите, – будто бальзам какой-то на душу, «луч света в тёмном царстве», – я улыбнулся.
– Почему не поверим? Как раз! А всё почему? Здесь наш маяк…
– Да бросьте! – отмахнулся я.
– Давай не скромничай, дружище, дело говорим! И то – есть глас народа, а против народа не попрёшь…
– Как сказать! Чиновники ведь прут… да ещё как! – отвечаю.
– Ну, знаешь… это уж из другой оперы.
– Ладно, пофиг с ними... Давайте-ка лучше проходите! – пропускаю дорогих гостей вперёд.
– Вот это другое дело! Проходим, мужики! С водой-то нынче как?
– Да дали, наконец! Месяц не было, – не сдерживаю усмешки.
– Стало быть, живём, мужики!
Не прошло и тридцати минут, как что-то наподобие праздничного стола было накрыто: бутылка коньяка, ещё одна, сок, фрукты да другая лёгкая закуска. И лишний раз убеждаюсь в том, что ко всему не надо никогда готовиться, ведь когда всё спонтанно происходит, оно кажется естественным, без притворства, без фальши.
– Всё, мужики, о хреновом боле не слова! – я вплотную придвинулся к столу. – Ни к чему омрачать и без того редкие моменты радостных встреч…
– Точно, дружище! Это ты верно сказанул. Главное ведь, опять вместе, опять вот довелось за одним столом сидеть! Итак… за чё пьём-то?
– За то, что все живы, здоровы и снова вместе! – поднимаю стопку.
– Это само собой – свято. Ещё не раз за то выпьем! А сегодня чё у нас?
– Что?
– День Независимости!
– Независимость! О, как! Только от кого?
– От самих себя!
– Это как? Не врубился, – говорю на полном серьёзе. – Переведите! А-а… погодьте. Кажись, врубился. Раньше если мы нужны были одной партии, то теперь – никому!
– Ага…
– Тогда стих к тосту!
– Ты чё, серьёзно? Новый сочинил?
– Есть грех…
– Ну, блин… даёшь стране угля!
– Бросьте, – снова отмахиваюсь. – Слушайте, это пока набросок, до конца не отредактировано:
Я живу в терпеливой стране,
Где свобода всем снится веками.
Утопаем в кровавой войне,
Тяжкий стон над людскими главами.
Птица скорби, расправив крыло,
Над добычею грузно нависла.
Путь к свободе опять замело…
Трудно жить мне без веры и смысла.
– Точно! Без веры… и смысла.
– Тогда поехали! – кивнул я.
Выпили. Потом закусили.
– Нахрен такая независимость! У нас вон… вчера зарплата была. Ну! Пошёл получать, а там – с гулькин нос, гроши! Говорят – кризис...
– Зато демократия кругом! – я потянулся за виноградиной.
– Где, кто её видел? Один лишь трёп пустой! И кукиш отменный…
– А у тебя, заметь, семья, жена не работает, сынишка родился…
– И не говори, дружище. Жена, прикиньте, какой месяц на первого никак не может пособие получить, а эти – хозяева нашей жизни! – всё ратуют с телика, рожайте больше… Куды рожать-то? Детсада переполнены, ни зарплаты, ни дотаций… Ипотека – ихняя, долбанная… – сплошное надувательство и обдираловка! Знал одного… Ага. Так он, когда жена с детьми у родичей гостили, набрался и спрыгнул с девятого этажа!
– Нифига себе, – рука с виноградиной застыла у рта.
– Вот те и «нифига»! Никакого продыха, душат по полной…
– По государственному.
– Что заслужили – то и получили! – вдруг зло сказал он. – Кто эту самую власть избирает каждый год? Мы же! Тогда вообще о чём тут, к чему все эти тары-бары?
– Кстати, он прав, – поддержал я, кивнув в его сторону, и сунул ягоду в рот. – Хотя, знаете… кому во власть – и без выборов давно порешено!
Потом добавил:
– Так что по новой вздрогнули!
Бутылка пошла по кругу.
– Вздрагивать теперь только и остаётся… Независимость! Демократия, – усмехнулся он.
– Демократия – есть наивысшая форма анархии: все воруют и никто ни за что не отвечает, – неожиданно изрёк я.
– Чё, и новый афоризм выдал?
– Типа того…
– Вот и поговорили, мужики! Так сказать, отвели душу…
– И зарядились позитивом.
– К чёрту политику! Давайте сменим пластинку!
– Точно. Когда ещё доведётся вместе побыть…
– О чём же тогда поговорим?
– Ну, типа… о женщинах, к примеру! Тем-то всяких уйма…
– А чево о них ещё говорить? Женщина одна у нас, одна на всех – Россия-матушка!
Я улыбнулся:
– Железно. Против такого точно не попрёшь, – и запрокинул себе в рот коньяк…
Посидев ещё немного, друзья ушли. А он остался.
– Против?
– Почему это я должен быть «против»? Друзья для меня много значат, потому всегда им очень рад…
– Искренне?
– Смысл лгать?
– Потому как у людей всегда найдётся причина лгать…
– Выходит, я лгу! Ёшкин корень … и даже если мы с тобой столь уже выпили…
– Что из того?
– Прости. Не клеится. Где логика? Сегодня мы живы, вместе, а завтра ты вообще тут не покажешься. Жизнь… она, понимаешь, непредсказуемая штука.
– Я не утверждаю…
– Тогда что?
– Не выйдет у нас с тобой дружбы!
– Интересно… почему?
– Потому как циник я, и мне пофиг до всех этих сюси-плюти!
– Не врубился. Что это меняет? С циником нельзя разве дружить?
– Как? – он усмехнулся, наливая себе коньяк. – Если с самого детства вдолблено в сознание, что цинизм плох, что все проблемы в жизни от него да эгоизма, что человек должен думать об окружающих…
– Однако мы-то вот сидим за одним столом, продолжаем пить коньяк!
– Ты тоже эгоист.
– Я, конечно, не праведник…
– Да в курсе я! – он махнул рукой и неторопливо выпил коньяк, поставил стопку, взял с тарелочки ломтик лимона, занюхал. – Поведали уже вовсю, что девчонка твоя попала в автокатастрофу, а ты после все свои кровные отдал на её лечение. Ещё друзей своих вон много раз выручал! Только вот я на это не пойду… Однозначно.
– Ты так уверен? Нет, реально? Ёшкин корень! Ты что, не расположен к тому, чтобы кому-то делать добро?
– Не делая добра – не получишь зла!
– Бред какой-то… Ты это к чему?
– А вот… Что скажешь? Про это даже в газетах писали, в «Новостях» ещё показывали… Личность известная. Короче! Увидев трёх бомжей на улице, решил сделать доброе дело. Привёл их к себе домой, накормил, дал одежду, немного денег… Добрая душа. А они взяли да и убили его! – он изменился в лице, волнение выдали желваки.
– Твой отец? – решился я на вопрос.
– Неважно, – он резко опрокинул коньяк себе в рот.
– Прости, не хотел…
– Ты-то причём? Вот и бред! Если бы наоборот – добро бы порождало добро – страна б давно купалась в добре да в милосердии…
– Оно, конечно, так. Но всё же… никому не дано знать полно, что в нас заложено СВЫШЕ. Где гарантия, что здесь счас ты говоришь одно, а момент настанет… и ты вдруг сделаешь такое, что сам от себя вообще не ожидал!
– Вряд ли, себя-то я хорошо знаю.
– То субъективное мнение. А возможно, и заблуждение. Ибо нам не дано знать всё про себя! Вон, взять, к слову, войну с фашистами, когда народ погибал пачками, но делал подвиги, делал… – и страну защитил. А Афган, Чечня! Сколько там наших ребят сгинуло…
– Из-за собственной дурости и дурости военачальников!
– Однако ж… как всё просто-то! Но нет, они все тоже хотели жить, тоже чего-то желали получить для себя от жизни…
– Тогда, по-твоему, что?
– Это уже явное проявление альтруизма.
– А что, по-твоему, такое, с чем его едят?
– Когда в сверхкритических ситуациях свою выгоду приносишь в жертву во имя чего-то. А любая война – как раз и есть та самая сверхкритическая ситуация! Именно отсюда самопожертвование…
– Ещё скажи, долг! – он усмехнулся.
– Почему бы и нет?
– Хренотень это всё! – он положил себе немного салата. – Начитался своего Иванова… Заумные речи. На деле – куда всё проще! Общество – есть сообщество эгоистов да циников. По большому счёту – заметь, я говорю не о сумасшедших, которые называют себя патриотами! – каждый из нас живёт для себя и во благо своё. Погляди на чинуш и депутов… которым пофиг до нас с тобой да на страну в целом, она для них – что дойная корова, – в его глазах блеснул огонёк насмешки.
– У-у, куда тебя понесло, – я отодвинулся от стола. – Может, хоть на этот раз обойдёмся без политики…
– Вся наша жизнь – сплошная политика!
– То не политика, а грязные игры шизофреников!
– Можно и так сказать…
– И ты смело, открыто причисляешь себя к ним?
– К кому?! К кабинетным гнидам? Нисколько! Я лишь сказал, что я циник. А эгоизм…
– Он и в Африке эгоизм!
– Не тот масштаб. У меня свой эгоизм, а тот – государственный…
– Но государственный – есть составная часть от каждого!
– Разница в том, что мой никому не мешает, в целом не приносит вреда, а вот государственный… – это похлеще!
– Не знаю, не знаю…
– А вообще, знаешь, в чём твоя беда? Может, и трагедия даже…
– В чём? Любопытно…
– Близко всё к сердцу принимаешь! Зря.
– Не понял. Почему?
– Сердчишко может не сдюжить, да и нервы – тоже…
– Что предлагаешь? Молча сносить?
– Всё одно никто не оценит…
– Ёшкин корень! Это что ли главное?
– Тогда в чём смысл? К чему всё? Всем-то всё одно пофиг на каждого в отдельности…
Возникла короткая пауза.
– Если курить хочешь, то вон балкон – покури…
– Курят дегенераты, которым наплевать на своё здоровье! – он взял салфетку и вытер губы, пальцы.
– Круто… Для тебя вообще есть что-то святое?
– Я!
– То бишь… Человек?
– Думай, как знаешь!
– А мы уничтожаем себя и друг дружку…
– Это и есть общий идиотизм!
– Знаешь… ты, пожалуй, прав…
– Я всегда прав!
– Не… я о том, что, по большому счёту, как ты сказал, всем наплевать на каждого в отдельности. Точно. Пока жив человек, пока что-то делает, творит, пишет – никто и не замечает. А едва лишь уйдёт он в мир иной – и зараз все слетятся, начнут раскручивать: писать, публиковать, издавать…
– И то ладно! Могли ведь вообще не вспомнить…
– Тогда точно… к чему всё?
– О! А я о чём?! Когда-то сам тоже задавался этим вопросом…
– Выходит… – короткая пауза, – неблагодарная Россия, не жди потомков от меня! – сказал я с усмешкой.
– О! Чьи это слова, какого такого поэта, писателя?
– Простого мужика… Снабженцем у нас работал. Пил убойно…
– В России, сам знаешь, что не пропойца или бомж – талантище, гений!
– Но от себя не убежишь…
– Сам во всём виноват!
– Как это?
– Обыкновенно. Сам себя накручиваешь, много думаешь, кого-то переживаешь. Не надо. Не советую. Вредно. О себе думать надо! Так спокойнее, нервы хоть сбережёшь. Просто радуйся жизни, что живёшь, что вообще дана эта жизнь! А на остальное можно наплевать – пустое дело, всё одно ничего не изменишь… – он поднялся со стула. – Ладно, засиделся у тебя... День Независимости закончился. Пойду я! Темнеет уже… Прощевай!
И он ушёл. Ушёл в ночь.
Спустя две недели, как узнал от друзей, он погиб, спасая школьницу от мужиков-насильников…
Игорь КРАСНОВ.
Сентябрь 2006 г.
Источник: http://krassnov.ucoz.ru/publ/cinik/14-1-0-384 |