Елена Гаккель

Старая лужа

(из сборника «Старый-Новый Город»)

Впереди показался тёмный силуэт. Кому ещё не спиться в такую рань? Утро только-только отрывалось от дождливой ночи, поэтому всё на улице казалось написанным на мокром листе для акварели: размыто, невнятно, глубоко, сложно… Грязь и мусор — только они чётко выделялись под ногами. И лужи… Одна — прыг, другая, около третьей — самой огромной и безобразной,  тот самый тёмный силуэт приобрёл очертание чёрного пальто с ногами без головы!
Иногда поведение человека женского пола логике, действительно, не поддаётся: вместо того, чтобы бежать от увиденного сломя голову, или, как пишут в книгах: превратиться в столб, замереть на месте или заорать, на худой конец, рванула к силуэту, в его сторону. Будто опасаясь, что странную фигуру заметит ещё кто-то, вспугнёт, заставит исчезнуть…
Приближаясь, поняла, что мои опасенья напрасны: в пальто был старый мужчина, а его «безголовье» объяснялось низко опущенной головой.
— М-м-м, вы что-то потеряли? — а что ещё я могла спросить в момент, когда практически налетела на старика, склонившегося над лужей.
Он медленно поднял голову, устало улыбнулся. 
— Нет, нет. – Старик сделал шаг в сторону. И, взглянув на меня из-под шляпы влажными глазами, как будто бы собрался уйти.
— Да тут целое озеро, — пытаясь перескочить лужу, обернулась к незнакомцу, — не замочите ноги! 
Но улица была пуста… Только тусклый фонарь, я и лужа… Вернее, я в самом центре огромной лужи — ботинок не видно. Захлюпал дождь. Одиночество, тоска и страх стали такими великими в одну секунду, и так им всем понадобилось уместиться в моей грудной клетке, что стало трудно дышать. Мокрыми ногами шевелить не хотелось. Плакать хотелось…
Подул ветер. Я поискала глазами жизнь. Темно… Грязный фонарь тускло смотрел на голые ветки придорожного ясеня. А где машины? Где люди, спешащие на работу, собаки, птицы, кошки где? Где люди, спешащие на работу, собаки, птицы, кошки где? Где все?  
— Нет, нет. Ни там ищешь, — старик в шляпе как будто и не исчезал вовсе. — Все здесь, — он наклонился к луже, — смотри.
Подо мной действительно кипела жизнь: в грязной воде шумели автомобили, шагали и о чем-то говорили люди, щебетала какая-то птаха, даже листья, казалось, шуршали.
— Как это? Что это?
— Это память, деточка. Твоя, моя, наша память… Наша память о настоящем, которое в мгновенье становится прошлым, уходит во вчера…
— Но ведь…
Старик не дал мне договорить. Сняв шляпу и стряхнув с неё капли ночного дождя, продолжил:
— Жизнь, деточка, состоит из мельчайших подробностей, и очень велика вероятность упустить какую-то из них. Какую-то незначительную, казалось бы, мелочь. Но эта самая мелочь может перевернуть будущее. Помнишь слова из песни: «есть только миг между прошлым и будущим…» Эта лужа — хранительница мигов. У тебя под ногами целое собрание настоящего.
В мастерской опять душно. А распахнутое окно стало причиной беспорядочно разбросанных бумаг, перевёрнутого стакана с водой, опрокинутой палитры с красками. И… лужи в центре комнаты. Краски растеклись, нахально влезая одна в другую — перемешались. Цветом моя лужа стала один в один с той, в которой я стояла утром. 
— Она не грязная! — Меня как будто подбросило. — Не грязная она! 
Я высунулась по пояс в окно.
— Лужа не грязная! Просто в ней очень много всего. В ней целая палитра мигов!
Незнакомец в тёмном пальто обернулся и поприветствовал меня, чуть приподняв шляпу. 
На белом подоконнике стало тепло и уютно. Поджав ноги, рассматривала, как солнечные лучи жадно прощупывают мою красочную хранительницу мгновений на полу. Как будто пытаясь не забыть… или уже вспомнить?


ноябрь 2014 г.,
г. Камеск-Уральский.