НЕОНОВАЯ ВЫВЕСКА

С самого утра Андрей был явно не в духе. Это ещё мягко сказано! Он, как торпеда, носился по кабинету, шлёпая на ходу резиновыми тапками. Трудно судить о выражении его лица, потому что оно отсутствовало. Сроки поджимают, сроки поджимают вертелось в голове. От этого он начинал бегать ещё быстрей. Лёгкие вибрации воздуха оживляли чистые листы бумаги на рабочем столе, которые начинали шелестеть, но через несколько секунд замолкали и замирали. За пыльным окном сияло солнце. Дневной свет уже залил дворы, дома и поглотил улицы. Только небольшая аптека, которую держал старик Алексеевич, оставалась в тени, будто прячась за спиной огромного гиганта, здания арбитражного суда. Новенькая электронная машинка с интересом наблюдала за своим безумным хозяином. Рядом стоял остывший обед, точнее то, что от него осталось: полупустой стакан с лапшой «Ролтон» и кусок бутерброда, с которого съехала ветчина и довольная, распласталась среди крошек. Крошки! Они были повсюду! На столе, на полу, в каретке пишущей машинки, даже, каким-то чудом, в замочной скважине первого ящика стола, где хранились «нетленки» Андрея. Ероша густые чёрные волосы, Андрей продолжал бегать, как заведённый. Его руки, подобно ветряной мельнице, то резко поднимались вверх, то опускались вниз. Вдруг раздался звучный шлепок и лапша слетела со стола. «Эээээ, чёёёрт!» – выругался Андрей и побежал на кухню за веником, но внезапно остановился у двери и вернулся. Написав несколько строк, он гневно вырвал листок и бросил в корзину, которая под грузом «испорченных идей» упала и большие белые шарики раскатились по всей комнате. 
- Чтоб вас разорвало! – заорал Андрей, выплёскивая всю злость, накопившуюся за этот день.
- Эй, дружище, с тобой всё в порядке? – послышался приятный мужской голос с соседнего балкона.
- Да, Серый, я в норме, - наигранно произнёс Андрей.

  Кухня, была маленькой, но уютной. Внимание сразу привлекал большой холодильник, который старательно гудел и слегка трясся. Андрей остановился в центре кухни и замер. Его красные глаза безуспешно блуждали из стороны в сторону, пытаясь найти ответ - Зачем я сюда пришёл? Сроки поджимают, сроки поджимают, надо спешить внутренний голос всё никак не унимался, и он был прав. Оставалось всего несколько дней, чтобы закончить роман, а была написана только половина. Андрей сел на стул и посмотрел в окно, такое же пыльное, как и в кабинете. Тонкие берёзы слегка качались, стуча по стеклу. Глубоко вздохнув, он вспомнил свои первые рукописи. Это было замечательное время, когда работа с утра до вечера приносила удовлетворение. Он получал много писем от читателей, в которых они передавали все свои чувства и эмоции, вызванные его романами. Дааа… это был успех. Даже едкая критика, которая всегда находила повод для насмешек, не знала к чему придраться. «Возможно, секрет успеха заключался в том, что первые романы были написаны на одном дыхании и преисполнены любовью к своему герою Алессандро Вентура - бесстрашному детективу и любимцу женщин», - подумал Ляпов. А сейчас! Он готов прикончить своего героя! Что ни день, то муки творчества. Ни одного нового образа, никаких идей. Только одна бесконечная безумная погоня за вдохновеньем. А время между тем идёт и сроки поджимают. Тонкая зелёная ветка за окном махнула ему, словно в знак одобрения. Вдруг его мысли оборвали настенные стенные часы, которые прямо над головой пробили семь часов вечера. От неожиданности Андрей подскочил, хотел что-то воскликнуть, но прикусил язык. Он давно собирался выкинуть эти дьявольские часы, чтобы они не донимали его каждый час, но в последнюю минуту забывал это сделать. Подойдя к холодильнику, который стоял в самом углу и добродушно тарахтел ему в лицо, Андрей протянул руку за его стенку и выудил оттуда савок и веник. Он побежал в кабинет, шлёпая на ходу резиновыми тапками, прихватив по дороге мусорный пакет.

  В кабинете царил хаос. Сильный ветер, который поднялся буквально час назад, сбросил со стола кусок недоеденного бутерброда, упавший точно в центр комнаты. Ветчина закатилась под кушетку и зловеще выглядывала оттуда, как человеческий язык из классического фильма ужасов. Чистые листы бумаги разлетелись по всему кабинету. На ковре, прожженном в нескольких местах, лежала лапша, которая напоминала шипящую кучу ярко-жёлтых ядовитых червяков, которые непременно укусят, если к ним прикоснуться. Рядом кружился стакан с яркой надписью «Ролтон», рисую невидимые глазу таинственные знаки. В довершении всего большие белые бумажные шары, которые раскатились по всей комнате. Один закатился под шкаф, в котором ровными рядами стояли книги Стивена Кинга в разноцветных переплётах. На одной из них чёрными буквами было написано «Кладбище домашних животных». Эту книгу Андрей особенно любил и знал практически наизусть. «Да что здесь произошло? – завопил Ляпов не в силах удержать смесь гнева с досадой. «Что здесь произошло!» - нервным голосом он повторил вопрос, будто спрашивая у стен. Только стены молчали. Они, конечно, знали ответ, но молчали и насмехались над ним. Сильный ветер, который учинил весь этот беспредел, будто подыгрывал им, раздувая синюю занавеску, как парус. Андрей подскочил и громко захлопнул дверь на балкон. Воцарилась тишина, а занавеска беспомощно обвисла и покрылась складками. «Нет, я так сойду с ума», - подумал Андрей – точно сойду. Взяв дрожащей рукой веник, он принялся за уборку. Творенье дьявола, настенные часы, висевшие на кухне, пробили восемь часов вечера, когда он закончил возиться с мусором. «Надо освежиться и привести мысли в порядок!» - произнёс вслух Андрей и слегка улыбнулся. Сбросив второпях халат, он переоделся и направился к двери, где его уже ожидал большой и распухший мешок с мусором.

  На улице было тихо и безмолвно. Эта тишина казалось искусственной и гнетущей, потому что в это время суток обычно лавки были усеяны старушками, которые кряхтели и причмокивали от удовольствия рассказать очередную новую сплетню, но сейчас всё было по-иному. Во дворе не было ни души. Только ветер разгуливал меж деревьев, раскачивая железные качели и слегка шевеля карусель, которая сильно скрипела. Андрей выбросил мусор и закурил. Ветер моментально рассеял табачный дым, оставив терпкий вкус горящих смол и прочих канцерагенов. «Не мешало - бы купить пивка», - подумал он и отправился в магазин. Перебежав дорогу, Ляпов утонул в красных лучах неоновой вывески, которая гласила « Гипермаркет «Съешь меня»». «Что за дурацкое название!», - подумал он и рассмеялся. Внимательно посмотрев на вывеску, на которой буква «с» то загоралась, то гасла, от этого название становилось более пугающим, Ляпову стало немного не по себе. Бросив прощальный мимолётный взгляд на вывеску, он вырнул в магазин. Беззвучно работающий кондиционер обдал потоком приятного прохладного воздуха. Магазин пустовал, только несколько человек сновали по отделам. Маленькая старушка с причудливым цветом волос и большой сумкой, больше напоминающей чемодан, внимательно изучала пакет с молоком и что-то бурчала себе поднос. Мужик средних лет с добротным животом, в кепке «Харли – Дэвидсон» расхаживал по пивному отделу взад вперёд, словно изучая свои владения. Молодая блондинка ожесточённо спорила с продавцом в мясном отделе. Вдохновенно жестикулируя, она показывала на кусок мясо, который притаился за стеклянной витриной. Продавец явно пытался её успокоить, но молодая особа не унималась. Наблюдая за этой картиной, Андрей на секунду подумал о той вывески и отправился в пивной отдел. Мужик к тому времени уже ушёл, оставив большие чёрные следы на кафеле. Вдалеке виднелась его синяя кепка, которая, подпрыгивая, приближалась к кассе. Ляпов открыл холодильник и вытащил две бутылки «Миллера», которые запотели от холода. Проходя мимо макарон различных сортов и форм, сладостей, которые так и просились в рот, он направился к кассе. Сроки поджимают, сроки поджимают, очень тихо прозвучало в глубинах его сознания, постепенно нарастая и заполняя все уголки мозга. «Было бы неплохо отдать Вентуру на съедение мексиканцам, которые жаждали поджарить его на огне возмездия!» - подумал Андрей и ухмыльнулся. – «Но нельзя!» - добавил он вслух. «Нельзя!» 
- Мужчина, с вами всё в порядке! – звонким голосом произнесла кассирша, нахмурил тонкие чёрные брови.
  Она выглядела уставшей и измотанной, а в серых глазах застыло недоумение. На зелёном форменном костюме блестел пейджик, который гласил «Алевтина».
- Всё хорошо, Алевтина! – выпалил Андрей и вышел из магазина.  
По тротуару ветер гонял пустую банку «Пепси», которая подпрыгивала и издавала дребезжащий звук. На секунду застряв между мусорным баком и деревом, она замерла и потом, освободившись из плена, полетела дальше, как ни в чём не бывало, подпрыгивая на ходу, и скрылась из вида. Андрей подошёл к дороге и стал ожидать, пока проедет вереница машин. Неожиданно что-то обожгло его спину. Ляпов повернулся и увидел ту же самую вывеску. Она словно подмигнула ему, вкратчиво говоря: «Привет, писатель. Помнишь меня?». Буквы налились ярко-красным цветом и неожиданно вспыхнули. Андрей подскочил на месте и побежал, как ошпаренный, невзирая на машины, которые, как пчёлы, жужжали перед носом. Сердце отбивала сумасшедший стук. Завернув за угол, он снова оказался в пустом дворе. Достав сигарету, нервно закурил и осмотрел двор. Здесь ничего не изменилось, только появились 2 машины. «Жигули» первой модели с разбитым задним стеклом и изрядно помятой дверцей выглядел удручающе. «Ниссан Примера» стоял прямо перед подъездом. В салоне горел свет, а фары красным цветом освещали две вишни, стоявшие впереди. Из подъезда выскочил молодой парнишка, подбрасывая ключи в воздух, он проворно прыгнул в машину и уехал. Ляпов снова вспомнил ту вывеску и букву «с», которая, то зажигалась, то снова гасла. Немного помявшись на месте, он вернулся домой.

  Включив свет на кухне, он прошёл к холодильнику и положил бутылку пива на полку. В морозилке лежало несколько кусков пиццы. Включив микроволновку, Андрей положил пиццу на тарелку и старательно закрыл дверцу. Раздалось гудение и тарелка начала лениво поворачиваться. Шлёпая на ходу резиновыми тапками, Андрей направился в кабинет. Не сразу в темноте отыскав настольную лампу, он включил и, осушив одним глотком «Миллер», принялся печатать. Показались ровные ряды букв и Ляпов невольно улыбнулся. Постепенно работа увлекла его с головой. Микроволновая печь, которая подавала признаки жизни на кухне, замолчала. Но буквально через полчаса вдохновение пропало, и Андрей принялся нервно ерошить волосы, словно натирая усердно волшебную лампу, в попытках вызвать джина, но джин всё не появлялся. Проглотив пиццу и прикончив последнюю бутылку пива, он вернулся в кабинет. В голове снова завилась старая пластинка: «Сроки поджимают, сроки поджимают! Надо спешить!» Подгоняемый невидимой силой, Андрей забегал. Волнение всё росло и росло, заполняя собой каждую частичку тела. Он посмотрел в окно. Алая вывеска резко врезалась в стекло. От неожиданности Ляпов отскочил и рукой скинул настольную лампу. Она обиженно звякнула и закатилась под стол. По телу побежали мурашки, а в глазах потемнело. Ещё секунду и Ляпов бы упал в обморок, но, вовремя ущипнув себя, он вернулся в реальный мир. 
  Что же это происходит. Окно моего кабинета всегда выходило на эту проклятую вывеску, а я её заметил только сейчас. Почему? Что ей от меня нужно? Успокойся это простая вывеска ни более того.  
  После этих размышлений плечи Ляпова нервно вздрогнули. Ещё мгновение и слёзы градом брызнули из его глаз, но этого не произошло. Вместо этого он поднял настольную лампу и направился в ванную. Кран нехотя провернулся, и вода с шумом заполнила умывальник. Из зеркала на него смотрело белое, как воск, лицо. Правый глаз нервно дёрнулся, а волосы торчали в разные стороны, как у сумасшедшего профессора, который был в одном шаге от великого открытия. Андрей почистил зубы, умылся и смахнул капли воды махровым полотенцем. Слегка шатаясь, он вернулся и уже принялся за работу, как часы на кухне пробили 3 часа ночи. Тут Ляпов не выдержался и заорал во всё горло: « Я тебя уничтожу! Слышишь меня или нет, ты, дьявольское отродье? Сотру в порошок! Возьму топор и буду бить до тех пор, пока не посыплются твои никчёмные шурупы и пружины. Уничтожуууу.» В ответ раздался громкий стук костыля, и с потолка посыпалась побелка. Сверху понёсся хриплый женский голос: «Заткнись, больной придурок! Или я вызову копов!». Андрей заорал ещё громче: «Вызывай, старая карга! Вызывай своих занюханых копов! Я и тебя уничтожу. Уничтожууу!!!» Но дальше угроз дело не пошло.

  Андрей всю ночь вертелся на кровати. Поспать удалось урывками. Ему снилась эта неоновая вывеска. Он идёт в магазин, а она! Она сжигает его, испепеляет. Сначала, голову, потом шею, руки, превращая в пыль. Бессмысленная буква «с» пылает, а потом гаснет, медленно гаснет... Начало рассветать, когда он проснулся. Пот стекал холодными ручьями по спине, а рука зажала простыню, которая было сильно смята. Ляпов принял душ и принялся за работу, чтобы отвлечься, забыться, с головой уйти в себя. Большие кровавые неоновые буквы вгрызались в его мозг, разрывая его на части. Они насмехались над ним, следили за ним и что-то записывали. Жадно ловили каждое движение. Следили и что-то записывали. Пытались завладеть его мыслями, которые постоянно путались, исчезая в густом тумане растерянности. 
  За окном сверкало ослепительное солнце. Асфальт раскалился, искажаясь на фоне горячего и тяжёлого воздуха. Было немыслимо душно. Люди спасались от жары в прохладных тенистых парках, в летних кафешках под синими навесами с надписью «Пепси», больше походившими на большие зонты.
  Андрей сделал себе несколько бутербродов, соскребая остатки плавленого сыра со стенок коробки, и достал прохладное молоко из холодильника. В животе раздавалось недовольное бурчание, но уже через несколько минут Ляпов почувствовал приятную тяжесть в желудке и вернулся в кабинет. Машинка начала лихорадочно трещать, выстреливая печатными буквами, как из пушки. Постепенно на столе выросла приличная горка страниц, на которых «Алессандро Вентура внедрился в преступный мексиканский синдикат, который к тому моменту снабжал наркотиками добротную часть побережья, и начал медленно разваливать её изнутри. Соблазнив одну из трёх сестёр возглавлявших этот синдикат, он совершил несколько успешных марш – бросков в её постель» Жара шла на убыль. Начало смеркаться. Широкое и бескрайнее небо стало темнеть, покрываясь синим румянцем. Неоновая вывеска словно ожила. Её ярко-красные лучи, как щупальцы, начали подниматься по перилам балкона, проникая в комнату, сквозь тонкую щель между дверей. Комната медленно начала наполняться светом, словно рубиновое вино из разбитой бутылки растекалась по полу, постепенно понимаясь по бледным обоям вверх до тех пор, пока не упёрлось в потолок. Потом проявились больше буквы и начали безумно плясать на стене, а одна, самая большая и злобная, то загоралась, то быстро гасла, то мигала, а то замирала. Ляпов нервно вздрогнул, слегка икнув. Втягиваясь и без того худым телом в кресло, он таращился на стены. Его глаза словно застыли и были абсолютно пустыми. Взъерошив роскошные волосы, которые раньше были чёрными, как смоль, но теперь появились седые волоски, он начал быстро тереть лоб, пытаясь привести в порядок мысли, которые разбегались в разные стороны. 
  Уже несколько дней он думал только об этой вывеске и неосознанно сделал вывод, что помимо страха и ужаса, которые она зародила в его душе, в ней было что-то притягательное и манящее. Что-то такое… от чего нельзя отвести взгляд, словно смотришь в большие зелёные глаза проходящей мимо девушки и тонешь в их глубине. 
  Ляпов попытался встать, но ноги стали ватными. Тогда он опёрся одной рукой об угол стола, а другой стал отталкиваться от кресла. Под тяжестью тела кресло прогнулось, а кожа на спинке раздулась и захрустела. Андрей подошёл к окну и слегка отдёрнул занавеску. Вывеска пристально всматривалась в него, а он в неё. То, что он увидел через несколько минут, заставило забыть всё на свете. Его глаза превратились в два кофейных блюдца и нижняя челюсть слегка съехала вниз. Ляпов слегка закачался, но вовремя схватился за подоконник и устоял. 
  Его взору открылся загадочный и страшный мир неоновых фантазий. Каждая буква представляла целый мегаполис, в котором кипела жизнь. Маленькие бесполые человечки бегали взад вперёд, размахивая крошечными ручками. Их было сложно назвать людьми, которые по воле случая попали под лазер, уменьшающий размеры. Тело было абсолютно прозрачным и от каждого даже самого незаметного движения переливалось всеми цветами радуги. Лицо, если можно его так назвать, не имело ничего кроме глаз, больших красных глаз, которые на первый взгляд казались неподвижными и глупыми, но это было далеко не так. Кончики пальцев, а их было 3 на каждой руке, излучали слабое свечение желтоватого цвета. Крошечные существа суетились вокруг небольшого аппарата. На его большой панели было множество различных кнопок, несколько рычаг и одна большая лампа наверху, горящая, нет пылающая алым цветом. Этих аппаратов было много… сотни, тысячи. Они соединялись множеством прозрачных проводов, которые переплетались между собой. Было видно, как по ним без перерыва пробегали сгустки энергии. Возле каждого аппарата суетилось по два существа. Одно постоянно нажимало какие-то кнопки, отчего аппарат начинал слегка трястись, и поворачивало в строгой последовательность рычаги. После этих сложных манипуляций лампа начинала мигать, а через несколько секунд зажигалась алым цветом. Его напарник никаких кнопок не нажимал вместо этого он безумно бегал вдоль проводов, соединяющих аппараты, останавливался, проверял нет ли где разрывов, потом что-то записывал в маленький блокнот и продолжал бегать. Его пальцы от быстрого письма превращались в маленькие жёлтые огоньки, напоминающие ночных светлячков. 20 мегаполисов соединялись вместе и образовывали неоновое государство. Только один мегаполис постоянно давал сбои и плохо снабжал светом государство. Там всё было по-иному! Возле каждого аппарата суетилось по 5-6 существ. Одни из них, наклонившись над проводами в защитных масках, плавили разрывы в проводах, препятствуя сгусткам энергии выходить сквозь дыры и в воздухе распадаться на мельчайшие частицы. Фонтан искр, которые летели в разные стороны, порой полностью заслонял существ, склонившихся над проводами. Самое оживление было вокруг аппарата. Здесь суетилось четверо работяг. Один из них бегал вокруг аппарата, что-то записывая в блокнот неровным почерком, возбуждённо жестикулируя, отчего его пальцы превращались в быстрые маленькие огоньки, напоминавшие светляков. Двое других с отвёртками в руках что-то подкручивали. Их ноги утопали в шурупах и гайках различной длины и размеров. Только последнее существо стояло неподвижно возле лампы и вглядывалось в её глубины, стараясь понять, отчего та отказывается гореть. Этот симбиоз труда и ума давал плоды. Испорченные лампы начинали гореть, но через некоторое время снова гасли. Существа словно застывали на мгновенье, а потом снова принимались их чинить. Казалось, они так были поглощены работой, что ничего на свете не может их отвлечь. Однако через несколько минут маленькие существа одного из мегаполисов остановились и уставились в окно Ляпова. Работа буквально на пару минут прекратилась. На их бесполых и прозрачных лицам неожиданно появились рты, обнажившие зубы, похожие на тонкие, очень острые иголки. Они стали показывать пальцами в сторону окна, а в больших ярко-красных глазах сверкнул зловещий замысел. Но это длилось несколько мгновений, и работа вновь возобновилась.

  Андрей отшатнулся от окна и прикусил губу. Выступило несколько капель тёплой крови, и они упали на ковёр. Сердце подпрыгнуло к горлу, готовое вырваться наружу. В ушах шумело. Он силился что-то прокричать, но голос, словно ему не принадлежал. Из самых глубин донеслось тихое восклицание: «О, господи!!!» Раздался громкий трест рвущейся занавески, и он рухнул вместе с ней в кресло. Не помня себя, Ляпов добрался до спальни и уснул. Ему снились эти буквы, точнее самая большая из них, которая, то продолжительно горела, а то медленно гасла. Казалось, что она медленно наполнялась кровью… его кровью! Занимая собой весь объём буквы, кровь алела и пульсировала. 
   
  К утру, подушка, мокрая от слёз, и одеяло валялись на полу. Андрей нехотя открыл глаза и застыл от изумления. За ночь его спальня превратилась в огромную вывеску, представляющую собой безумие букв и искусственного цвета. Из глубин этих надписей на него уставились сотни красных глаз. В них читалось желание. Желание добраться до него. Добраться, во что бы то ни стало! На сей раз вместо отверток и блокнотов в руках этих бесполых существ были огромные хорошо наточенные ножи. Их сталь сверкала. Маленькие существа, светоиды, как их называл Ляпов, готовились к чему-то грандиозному. К кровавому пиру, который их ожидал с минуты на минуту. Их зубы острые и тонкие, как иглы, клацали и стучали. 
 «Убирайтесь! Убирайтесь из моей жизни!!!» - орал Андрей. – Вам никогда не заполучить меня! Я не буду вашим рабом! Никогда! Никогда!
  Подскочив с кровати, он молниеносно оделся и ринулся к двери. В его глазах плясали безумные огни. 

  Не различая дороги, Ляпов шёл по улице. Прохожие обходили его стороной, многие просто отворачивались, а некоторые оценивающе смотрели. За эти несколько дней Андрей сильно постарел и сдал в весе. Пройдя мимо аптеки, которую держал старик Алексеевич, он свернул в тёмный проулок и оказался у небольшого магазина. Вывески не было, но Ляпов был точно уверен, что здесь находится магазин оружия, который принадлежал другу семьи, Павлу Петровичу Порохову. Раздался звон колокольчика и Ляпов оказался в магазине. Магазин был маленьким, но уютным. Здесь можно было найти если ну не всё, то, во всяком случае, многое для охоты на мелкую и крупную дичь. Из подсобного помещения человек. На нём был новый костюм защитного цвета, который в основном носили военные. Большие резиновые сапоги, в которых можно смело исследовать самые глубокие болота средней полосы Южной Америки. На голове красовалась соломенная шляпа с такими большими полями, что лица практически не было видно. Оставалось только гадать, кто там прятался. Это и был Павел Петрович Порохов собственной персоной.
- Здравствуйте, Пал Петрович! – возбуждённо сказал Ляпов.
- Привет, Андрей, - ответил Порохов.
- Да на тебе лица нет! Что-то случилось? – добавил он, почесав нос.
- Всё в порядке. Просто плохой сон приснился,. – соврал Ляпов.
  Обманывать близких людей Ляпову приходилось уже ни в первый раз, но он это делал не из каких-то корыстных побуждений, а чаще всего просто, чтобы избежать лишних вопросов, которые были не к месту. 
- Понятно, - произнёс расстроенный Порохов, чувствуя некий обман, но, не придав этому ощущению никакого значения, продолжил: Что же тебя привело в мой скромный магазинчик?
- Хочу купить дробовик и десятка два патронов, - хладнокровно сказал Ляпов – На эти выходные захотелось вырваться на природу. Поохотиться. Успокоить нервы.
- Понимаю, - утвердительно покачал головой Порохов и ушёл в каморку. 
  Через несколько минут он вернулся. Положив на стеклянную витрину дробовик и две упаковки патронов по десять штук, Порохов наклонился к кассе и выбил чек.
- Доброго дня! – расплатившись, сказал Андрей и направился к выходу.
 - Удачной охоты, - раздался голос из каморки, а потом смолк.
  Я уж постараюсь. Вечером будет настоящее сафари. Поохочусь на славу. Живым никто не уйдёт. Обещаю, - подумал Ляпов. Ухмылка заиграла на его бледном лице.

  Открыв входную дверь, Ляпов проворно проник в кабинет и сел возле балкона. Он стал ждать, ждать наступления вечера, когда эти создания придут за ним. Только он будет на готово и нанесёт смертельный удар. В коридоре раздался телефонный звонок. Трубка задрожала и начала слегка подпрыгивать. Он не собирался отвечать на звонок, потому что знал и понимал, если светоиды проникли в его сознание, то подслушать телефонный разговор им не составит никакого труда, а в этом случае он подвергает опасности не только себя, но и других. На телефоне загорелась красная лампочка и звонкий женский голос заговорил: «С самого утра я почувствовала что-то неладное. Решила позвонить, а ты не берёшь трубку. Этого достаточно, чтобы приехать. Завтра утром буду. Жди» 
  Это была мама. Она явно насторожена, приедет и сорвёт все планы. Нет! К тому времени с этими бесполыми тварями будет покончена. Никто не сможет меня остановить и тем более помешать, это сделать. Эти маленькие противные существа будут уничтожены. Я сотру их с лица земли раз и навсегда.
  Андрей поглаживал дробовик, а в глазах сверкали безумные огни. В кабинете начало темнеть. Во мраке стали пропадать, сначала стол, на котором покоилась новенькая электронная машинка, потом шкаф с любимыми книгами Ляпова. Вскоре вся комната утонула в бездне мрака. Противный красный свет стал пожирать стены, поднимаясь всё выше и выше, пока не достиг потолка.
  «Пора!» - сказал он сам себе, зарядил ружьё и вышел на балкон. «Алелуйя!» - раздался воинственный клич, а потом последовал выстрел. Молодая парочка, которая в это время проходила мимо магазина, уставилась на абсолютно седого человека с оружием в руках и бросилась наутёк. Первый выстрел пришёлся прямо в центр вывески. Брызнули осколки красного стекла и засыпали тротуар, попадая на проезжавшие мимо машины. Пустой патрон выскочил из ружья, отскочил от перил и полетел вниз. Второй выстрел просвистел мимо вывески и угодил в дверь гипермаркета. Она покрылась глубокими трещинами, а потом рассыпалась, как карточный домик. Внутри магазина поднялась суматоха. Смышлёный охранник, поняв, что произошло, не стал лезть под огонь, а вызвал копов. После чего вернулся успокаивать перепуганных покупателей.
- У него ведь оружие! – возмутилась женщина с большими бусами на груди и, немного подумав, добавила. – Он настоящий псих!!!
- Да мэм, - мягко произнёс охранник, чтобы женщина успокоилась – С минуты на минуту приедут полицейские и всё закончится!
  Ночное тишину нарушила серия выстрелов, которые звучали всё чаще и чаще, пока ярко-красная неоновая вывеска, гордость магазина, не превратилась в воспоминание. Потом раздался нечеловеческий хохот и воцарилась тишина. Ляпов потерял сознание, но широкая улыбка на лице выражала смесь наслаждения и удовлетворения.

  Открыв глаза, Андрей не сразу понял, где находится. На нём был белый халат. Возле кровати стояли его любимые резиновые тапки. Просторная белая комната напоминала больничную палату. Широкие кровати были аккуратно заправлены, а вместе капельниц стояли небольшие тумбочки. В комнате не было ни души. Он не знал, сколько времени провёл в бессознательном состоянии, но видимо достаточно долго, раз оказался здесь. Ляпов медленно повернулся влево и задрожал. За окном, разрезая ночную тьму, большие кровавые буквы гласили «Психиатрическая больница № 4» 
«Светоиды! Они вернулись за мной! Но это не может быть! Я их всех перебил, отправил к проотцам собственными руками! Нееттт! – Андрей орал до тех пор, пока его крик не превратился в писк, разве что сравнимый с писком мыши. На следующий день его перевели с палату с толстыми решётками на окнах. Дальнейшая судьба Ляпова неизвестна.