В некотором царстве в нашем государстве в родной деревеньке, которая, как многие другие, пока ещё не сгинула со свету белого, жили-были, мужик да баба. Мужика звали Федотом, бабу – Анной. Анна по натуре своей была доброй, работящей, всё-то у неё спорилось в руках, по хозяйству она управлялась быстро и ловко. Федот же ничего не делал второпях, на скорую руку: сначала хорошенько обдумает, после посоветуется с кем-нибудь, потому что ум, как говорится, – хорошо, а два-то – ещё лучше!

– Пошли картошку окучивать, – позовёт его Анна.

– Погодь, наперёд договориться надо...

– Так ведь день-то пройдёт!

– Митрофана найти надо, договорюсь с ним: может тово… сегодня у него поробим, а завтра уж – у нас.

И пойдёт Федот искать своего закадычного дружка. Встретятся они – и враз долой с глаз людских. Сядут где-нибудь в тенёчке, Митрофан посопит-посопит… да и вытащит бутылку водки. Стакана, конечно, не окажется с собой…. Подумаешь. Не проблема! Мужики – народ непривередливый, привыкший ко всем непредвиденным обстоятельствам. И, потягивая горькую жидкость прямо из горлышка, начнут они рассуждать о деле как положено разумным людям. Глоток за глотком, слово за слово – глядишь, разговор и пошёл по другому руслу...

– М-митроша, ты-ы меня-я ув-важаешь? – спросит Федот и обязательно полезет обниматься, целоваться.

– Ув-ва-ажаю, – промямлит Митрофан в свою очередь, обнимая Федота.

Появится ещё одна бутылка. И снова начнутся прикладывания к горлышку, после чего пойдут уверения в любви и дружбе. Так день и проходил. Прощаясь, Федот ненароком вспоминал:

– Да, а с делом-то как порешим?

– Завтра уж и порешим.

Раз Федот всё же уговорил Митрофана помочь по хозяйству. Поработали они немного: в земле покопались, калитку поправили... Потом бухнулись на лавку.

– Уж уселись, навоз бы для начала раскидали, – выходя из избы, подала голос Анна.

– Погодь, дай хоть дух-то перевести! Успеется, – отмахнулся муж.

– Ага, солнце ведь зайдёт!

– Пущай! У него, окромя восхода да заката, дел боле нету...

Весь сказ. Не сшевелить мужиков – хоть ты тресни на месте!

На другой день Федот вообще куда-то пропал. К вечеру Анна забеспокоилась: где мужик? Только она собралась пойти по соседям, чтобы, значит, узнать, не видал ли кто её мужа, – вдруг прибегает Федот. Бледный, глаза навыкате, нижняя губа отвисла – сам на себя не похож. Анну, конечно, чуть удар не хватил.

– Чё это с тобой? – прижав руки к полной груди, испуганно спросила она.

В ответ Федот только тряс головой, махал руками, хватался за горло и хрипел. Когда немного успокоился, всё ж чуть слышно выговорил:

– Воды, дай скорее воды-ы...

Анна пулей влетела в избу. И тут же выбежала с ковшиком в руках. Федот жадно впился в ковшик и одним духом выпил почти всю воду.

– Фу-у, полегчало... – ладонью он вытер мокрые губы.

– Ты скажешь, чё хоть случилось-то? – допытывалась Анна.

– Да Митро с пьяных шар налил мне какую-то гадость, я даже путём не разобрал, чё было-то! Счас, поди, ещё заворот кишок доведётся...

Анна так и залилась смехом, хлопая то и дело себя по широким бёдрам. Федот недоумённо глянул на неё: мол, чё это с бабой, он чуть было ноги не протянул, а она вовсю тут хохочет.

– Да тебя никакая лихоманка не возьмёт, как у утки всё наскрозь пройдёт, – сквозь смех сказала Анна.

– Иди ты, – отмахнулся Федот.

Но тут он вдруг схватился за живот и, расстёгивая на ходу ремень, засеменил к уборной. Анна ещё пуще залилась смехом.

– Ой, батюшки, ой… не могу… – стонала она. – Говорила же, чё пьянка твоя до добра не доведёт, не слушал ты меня никак...

Из уборной выглянула голова Федота:

– Всё, Нюша, теперь точно слухать буду – точка!

– И робить будешь всегда?

– Буду.

– И в город не подадимся, избу не продадим?

– Не-а, Нюша, здеся наши корни, здеся уж до конца и станем жить, как деды наши…

– Вот и славненько.

Тут и сказке конец, точнее – истории… Кто читал и уразумел науку – молодец! А стало быть, точно будем жить!

Игорь КРАСНОВ

Апрель 1989 г.